3. Гонка

Wednesday, September 28, 2011

Казалось, что по морю движется огромное морское чудовище. Первые 15 минут пловцы держались плотно вместе, и я представляю себе мясорубку, в которой они находились. Через полтора часа я спустилась на пляж, где спортсмены выходили из воды и сразу снова окунались в воду, брызжущую из душевых головок, установленных прямо по пути на переходную станцию. Я пыталась найти хорошее место для съемки. Жду. С начала старта прошел 1 час 56 минут, когда я заметила Скотта. По его виду я могла сказать, что ему было тяжело. Он выглядел изможденным. Шутка ли, 4 км вплавь?! Я кричала, свистела, словом, болела, пока он выходил из воды, ополаскивался под душем, и озарив меня уставшей улыбкой, пускался в следующий бой. Мне кажется, соревнования Ironman это именно бой. Бой воли и тела. Эти люди соревнуются не против друг друга и не ради наград. Они сражаются сами с собой, со своей физической болью и слабостью, осознавая что с каждой милей проделанного пути они становятся сильнее. И не столько телом, сколько духом. Требуется железная воля, чтобы стать железным человеком. Другой вопрос – зачем им это нужно?

Но, вперед, за Скоттом, я бегу параллельно забору из проволоки, и фотографирую моего атлета. Стягивая с себя гидрокостюм, он бежит по другую сторону ограждения к месту, где его ждет велосипед. В ритме гонки он натягивает свои ярко-зеленые компрессионные гольфы, затем велосипедные ботинки, шлем. Каждое движение – это движение вперед. Времени нет ни минуты, даже чтобы глотнуть воды и скушать банан. Он уже бежит с велосипедом и, улыбнувшись мне еще раз, запрыгивает на него и уже педалит в направлении от меня и по направлению к новым вершинам. Уже здесь, в Германии одна подруга мне сказала: “Это мужское занятие – покорять мир, совершать подвиги, доказывать нам свои способности.” Казалось бы, какая нелепая психология у этих мужчин. Но природа устроила так, что это работает. Мы любим их за это сумасбродство, а не за лежание на диване.

Первая фаза закончена

Покончив с плаванием и “посадив” Скотта на велосипед, я с облегчением пошла домой. Солнце уже встало, но утренняя прохлада еще не сменилась жарой. Чистое небо, лазурный берег, горы, начинающие свой подъем сразу у моря – какой красивый пейзаж! У Скотта будет возможность увидеть 180 км Южной Франции! Это конечно не велосипедная прогулка, но я ему немного завидoвала.

Начало второй фазы. На этом месте я пошла домой к маме и детям

Фаза третья – марафон

Дети уже проснулись и совершали набеги на холодильник. Позавтракав, мы решили соблюсти день Субботний и почитать из церковного журнала выступление с Генеральной конференции. Я пыталась удержать внимание детей на духовной мысли, но детский телевизионный канал одержал победу. Никуда не хотелось идти. Там, на улице, жарко и многолюдно. Дома душно и скучно. Ho по крайней мере, тут, в стенах квартиры, все в безопасности и мне не надо постоянно считать головы. Поскорей бы этот день кончился! С папой мы куда более энергично проводим время.

***

Арбузный сок течет по голым животам, липкие ручонки оставляют ляпы на всех поверхностях квартиры, мокрые подгузники бегают повсюду, слышен то детский заливной смех, то пронзительный рев. Закончился тихий час. Надя и Давид валяются на полу, пытаясь охладиться. Уже в третий раз за день они смотрят High School Musical. Пора выбираться отсюда. Где сейчас Скотт? Мне так не терпится встретить его на финишe.

Tак здорово пройтись по набережной, пофотографировать порт с красивыми лодками. Вечернее солнце обрызгало всё золотом. Средиземное море неизменно бирюзовое и такое манящее. В нем и безмятежность и могучесть. Глаз отдыхает и радуется такому великолепию. Чем ближе мы подступали к месту проведения соревнований, тем беспокойнее у меня на душе. Там так много народу! Музыка снова гремит, пляжи забиты туристами и группами поддержки железных людей.

Я хочу сказать, что пляжи Ниццы не приспособлены для семейств с маленькими детьми, к ним не подступиться с коляской. Лестницы, ведущие с набережной на пляж, – очень крутые, а галька – материал труднопроходимый даже для нашего вездехода, коляски Боб. Мы знаем, поскольку мы все-таки спустились и испытали это на себе. Еще мы узнали, что по камням не только больно ходить босиком, но и что они могут стать смертельно опасным орудием в руках двух невинных младенцев. Теплые гладкие камешки изучаются с неподдельным восторгом, но только с тем, чтобы впоследствии зафинделить их мне в голову. Хорошо, если в мою. Мирно загарающая неподалеку дама тоже чуть было не пострадала.

Море, сразу довольно глубокое от берега, было еще одним опасным аттракционом для моих детей. Надя плавает, нет, несется по волнам, как русалка, что беспокоило меня ничуть не меньше. Давид был достаточно осторожен и играл в волнах у самого берега. Двойняшки были неподдающиеся маленькие моторчики без тормозов. Серьезно, к этим двум нужно приставить по полицейскому, чтобы они охраняли их и окружающих их людей. Хорошо, что рядом моя мама. Как же медленно идет время. Поскорей бы Скотт освободился и помог нам. Ни я, ни мама так ни разу и не искупнулись.

Малыши начинают вредничать, их нужно срочно кормить. Mы заходим в первый попавшийся французский ресторан. Давид настаивает, чтобы ему купили сардины, широко рекламируемые в этой местности. Мама хочет суп, и единственный в меню суп – это Poisson (рыбный суп). Уха, стало быть.

Уже все по очереди сходили в туалет, уже нам сыграл французский гармонист “яблочко” и “катюшу”, уже мама обошла квартал, чтобы избавить посетителей ресторана от криков и визгов Фани и Левы, а еду нам все не несут. Это потому, что ресторан такой крутой, или потому, что они пошли ловить сардины для Давида? Уже 8 вечера, Скотт должен быть вот-вот у финиша, двойняшки уже начинают дебоширить, стягивая скатерти и стеклянные бокалы, где наш ужин?!

В сардинах мы очень разочаровались. Слишком много костей и “они пахнут, как мусор”, по словам Давида. Рыбный суп выглядел очень подозрительно, но оказалось, что жизнь приподносит нам и приятные сюрпризы тоже. Цвета детской неожиданности, эта уха была не уха, а просто бомба. Настоящая, французская, вкуснющая! Все внимание с сардин переключилось на миску с маминым супом. Очень вкусно, особенно с французским хлебом. Мы также заказали пиццу для Скотта, чтобы он поел после соревнований.

После ужина мама повезла малышей домой, а мы, ускорив шаг, пошли к месту соревнований. Темнело. Я волновалась, что мы, возможно, пропустили Скотта. Мы нашли место, где дети могли выскочить и пробежать финишную прямую вместе с папой. Мы всегда так делаем, такая традиция. Мы были в напряженном ожидании, вглядываясь в темнеющую даль, в надежде увидеть папины зеленые носки. . .

9 часов вечера, 9:30, 10:00. В 22:00 гонка официально закончена. Но мы оставались там, где были, ждали, потому что люди продолжали финишировать, и возможно Скотт был среди них. Фейерверк по случаю окончания Ironman Nice 2011 не был радостным для меня, Нади и Давида. Эхо от громкоговорителя, чествующего новоиспеченных айронменов, шум и блеск праздника, отодвигались от нас все дальше, оставляя нас в числе последних оставшихся болельщиков, в темноте, все еще надеющихся увидеть его.

Пришло время действовать по плану Б. Мы договорились, что в том случае, если мы не встретимся на финише, мы пойдем к фонтану на Малюссене. На часах 11 вечера, мы идем, ноги болят от ходьбы, Давид начинает всхлипывать от усталости. Папина пицца совсем остыла.

Скотта там не было. Я начинаю паниковать, но мы идем обратно к финишной черте, где мы начинаем просить организаторов, проверить стоит ли на стоянке его велосипед с номером 1499. Да! И мешок с гидрокостюм, шлемом и велосипедной обувью тоже там! Это означает, что он завершил велогонку! Он не разбился! Он либо еще бежит, либо ему оказывают помощь в медпункте. Я стала просить организаторов звонить по телефону, чтобы узнать, где именно он на данный момент.

И снова мы ждем, гляда в бесконечную черноту моря, держась за руки крепче, молясь про себя…